Согласно классической экономической теории движение цены на свободном рынке определяется спросом и предложением исходного товара, а сама цена стремится к равновесному положению, когда при данной цене количество товара, предложенное на продажу, совпадает с количеством купленного. Указанная цена и есть та равновесная цена, к которой движется рынок. В свою очередь (этот тезис для современных рынков, по нашему мнению, уже <не работает>), спрос и предложение на конкретный товар формируются, исходя из реальных нужд потребителей и возможностей производителей данного товара в обществе.
    По классической теории рынка именно изменение с течением времени реальных нужд потребителей и возможностей производителей заставляет изменяться и цену на товар, которая в противном случае просто застыла бы на месте. Наличие спекулятивного капитала на рынке согласно той же теории не меняет происходящих процессов, а лишь улучшает ликвидность рынка.
    Однако, если попытаться с этой точки зрения объяснить движение цен в последние годы на многие виды товаров, то мы столкнемся с определенными трудностями. Например, цены на никель в 1999-2001 гг. сначала выросли с 4 тыс. до 10 тыс. долл., а потом опять упали до 4,5 тыс. долл. (рис. 1). Индекс американских акций высоких технологий NASDAQ в 1999-2001 гг. сначала вырос в 2 раза, а потом упал почти втрое (рис. 2). Еще один яркий пример - твердые валюты ведущих мировых держав, цена конвертации которых за несколько лет может измениться на 30-50%.

    Согласно нашему тезису сейчас на многих рынках существенную, а иногда и ведущую роль в движении рыночных цен стали играть именно спекулянты. Действительно, представьте себе рынок, где суммарный спекулятивный капитал сравним или превышает капитал операторов, реально обменивающихся активами. Можно ли надеяться, что цены на таком рынке по-прежнему будут спокойно двигаться туда, где сбалансированы спрос и предложение реальных потребителей и производителей товара?
    Мы считаем, что на таком рынке цена достаточно долго может двигаться не к равновесному состоянию, а туда, куда ее загоняют спекулянты.
    Например, цены на никель могут довольно долго расти не потому, что потребление никеля в мире увеличивается, а производство падает, а потому, что игроки усиленно скупают никель на рынке с целью его последующей продажи по более высоким ценам. Парадоксальность ситуации заключается в том, что не исключено, что в это же время производство никеля в мире растет, потребление падает и по классическим экономическим законам цена на него должна идти в обратном направлении.
    Хотим обратить внимание читателя на то, что с ростом присутствия спекулятивного капитала природа движения цен на рынках не изменилась - цены по-прежнему движутся в направлении предпочтения желающих совершать сделки с одной из сторон рынка. Однако существенно изменились основания для появления предпочтения. Единственное предпочтение для спекулянта - это возможность получить прибыль.
    А прибыль может быть получена лишь путем движения цен, и чем больше это движение, тем больше возможность извлечения прибыли.
    Когда на рынке рождается спекулятивное движение даже не в силу сговора крупных игроков, а в силу спонтанного <сбивания в стаю спекулянтов>, величина инициированного ими движения будет существенно зависеть от набранной <критической массы>. Если цель единичных <маломощных> спекулянтов может заключаться в том, чтобы <проехать> несколько ценовых уровней в нужном направлении и <соскочить с подножки> с прибылью, то цель более <мощных> хищников заключается куда в более длительном движении рынка. На нескольких уровнях они даже не успевают набрать свою позицию и будут продолжать все дальше и дальше заходить в рынок, беря позиции в том же направлении.
    Легко понять, что этот процесс является саморазвивающимся - чем больше игроков входит в рынок в одном направлении, тем дальше в этом направлении будет двигаться рынок. Именно генерация такого движения рынка и есть внутренний механизм спекуляции. Размах и длительность такого движения естественно зависят от размера сил, втянутых в спекуляцию. Заметим, что в случае отсутствия сговора всегда есть опасность, что в то же время неменьшая сила начнет операцию в обратном направлении, что, в свою очередь, может привести к серьезным убыткам для участников первоначальной спекуляции.
    Если спекуляция окажется удачной, то рынок будет двигаться практически только в одном направлении и развернется лишь тогда, когда существенная часть игроков, разгоняющих рынок, начнет фиксировать свои прибыли, совершая сделки в обратном направлении. Мы увидим коррекционную волну движения цен в обратном направлении.
    Часто спекуляция состоит из нескольких волн - успех предыдущей волны вызывает желание тех участников рынка, кто стоял в стороне от операции, также присоединиться к <пиршеству>, и процесс активизируется с новой силой.
    А где же спрос и предложение на товар? Цена их равновесия давно уже осталась далеко позади <делающих деньги> спекулянтов, и реальные производители и потребители товара вынуждены теперь обмениваться активами на достигнутом рынком уровне цен.
    Понятно, что при всех прочих условиях организовать спекуляцию в сторону этой фундаментальной цены легче, чем в обратном направлении. Однако, как показывает практика, строить свои ожидания лишь на этом факторе крайне рискованно. При попытке определить предпочтения рынка мы сегодня уже не столь категоричны, анализируя фундаментальные и технические показатели, и будем принимать во внимание возможные действия армады спекулянтов.
    Иначе говоря, мы считаем, что на многих современных рынках именно огромная масса спекулянтов, движимая исключительно интересами извлечения прибыли, определяет, в каком направлении и как далеко уйдут цены на рынке. Природа же этого процесса такова, что может привести к значительному удалению цен от равновесного уровня.

    Для определения направления изменения цены на рынке нам нужно знать, где при текущей цене купли/продажи товара находится больше желающих совершить сделку: на стороне продавцов или покупателей?
    Вся остальная информация, включая и фундаментальные свойства товара, и технические показатели графиков предыдущего движения, в сущности, носит лишь вспомогательный характер и предназначена для получения косвенных сигналов при выборе ответа на поставленный выше вопрос.
    Даже если бы мы смогли совершить <подвиг Геракла> и просчитать превышение желающих на одной из сторон рынка на данном уровне и определить, куда пойдет рынок, то вполне возможно, что, пройдя несколько уровней в одном направлении, рынок развернется и пойдет в обратном направлении с удвоенной силой. Предпочтения участников рынка также меняются в режиме реального времени.
    Ясно, что технически эта задача вряд ли разрешима и нам остается лишь пытаться смоделировать предпочтение большинства участников рынка, оперируя косвенной информацией. Иными словами, нам нужно сначала предсказать, как будет меняться со временем целый комплекс факторов, влияющих на данный рынок, и понять, как отреагирует на эти изменения большинство участников рынка. Последнее в литературе часто называется пониманием <психологии толпы>.
    Вот здесь и вступают в игру различные современные инструменты для определения предпочтения рынка, включая фундаментальный и технический анализ. Впрочем, некоторые трейдеры, разуверившись в возможности научного решения этой проблемы, предпочитают обращаться к гадалкам или слушать <внутренний голос>. Как ни странно, последний подход нам не кажется столь уж абсурдным.

    Хотя свободный рынок и показал свое превосходство в жизнеспособности и эффективности по отношению к социалистическому плановому хозяйству, безо-говорочная вера в его магическую силу, на наш взгляд, столь же неразумна, как и вера в светлое коммунистическое будущее.
    В самом деле, основополагающий тезис теории свободного рынка гласит, что благодаря рыночным механизмам всеобщее благо наилучшим образом достигается на пути необузданной погони за собственным интересом. Пожалуй, в этой формулировке идеализма ничуть не меньше, чем в известном коммунистическом тезисе о том, что в светлом будущем люди будут работать бесплатно ввиду естественной потребности человека к труду. И поведение спекулятивного капитала на мировых финансовых рынках, пожалуй, - один из характерных примеров несостоятельности этого тезиса.
    Мы полностью согласны с существующим мнением о том, что отсутствие серьезного регулирования на свободных рынках представляет серьезную опасность для стабильности мировой финансово-экономической системы. И одну из этих опасностей мы видим именно в неконтролируемых действиях нового транснационального <монстра> - спекулятивного капитала.
    О том, что величина этого капитала на финансовых рынках действительно достигла критического размера, угрожающего стабильности функционирования рыночных механизмов, свидетельствует много фактов. Одним из первых таких сигналов явился пример удачной крупномасштабной спекуляции на понижение английского фунта, инициированной в 1992 г. Дж. Соросом. В новейшей истории примерами влияния спекулятивного капитала на рыночные процессы может служить заметно увеличившийся в последние годы размах колебания цен на многих глобальных финансовых рынках.

    Как было описано выше, стремление спекулятивного капитала максимизировать свой интерес от операций на рынке может привести к существенному удалению цен от фундаментального равновесного уровня. Это, в свою очередь, может привести и к разбалансировке процессов производства-потребления, что влечет за собой крайне негативные последствия для целых стран и регионов. К примеру, резкий рост цен на нефть в 1999-2000 гг. вызвал серьезный взлет инфляции в Еврозоне и, возможно, был не последней причиной замедления общемировой экономики. Именно такие сценарии, как нам кажется, мы наблюдаем и во время участившихся финансово-экономических кризисов в развивающихся странах.
    Сценарий этих кризисов примерно таков. Вначале мировой спекулятивный капитал активно внедряется на развивающиеся рынки, разгоняя их намного быстрее, чем позволяют фундаментальные показатели. Затем наступает фаза фиксации прибыли и репатриации капитала, которая может фактически привести к краху соответствующего рынка. Так, в случае с долгами развивающихся государств мы видим следующий механизм реализации данного сценария. Вначале страна получает сравнительно легкий доступ к огромным финансовым ресурсам МВФ, Всемирного банка и крупных частных банков развитых стран. При этом фундаментальные показатели заемщика по возврату долгов не то чтобы сознательно игнорируются, они просто отходят на второй план по отношению к возникающей реальной возможности для крупного капитала заработать большие деньги на процентах и торговых операциях с долгами государства.
    Когда же ситуация с обслуживанием внешнего долга становится непосильной для страны-должника, это неминуемо приводит к долговому дефолту, сопровождающемуся глубокими экономическими и политическими потрясениями. Однако к тому времени <разумный> спекулятивный капитал успевает репатриироваться с такого рынка. Потери, которые при этом неминуемо несут МВФ, Всемирный банк и некоторые центральные правительства, фактически перекладываются на плечи огромной массы налогоплательщиков развитых стран, финансирующих данные институты. В выигрыше остаются лишь немногочисленные хозяева крупных спекулятивных капиталов да успевшие навороваться местные чиновники. Но где же здесь декларированное всеобщее благо?
    Хотя нарисованная выше картина носит лишь теоретический характер, мы считаем, что описанные механизмы сыграли не последнюю роль среди причин, вызвавших региональные финансовые кризисы в Мексике в 1994 г., в Южной Азии в 1997 г., в России в 1998 г., а также развивающийся сейчас аргентинский кризис. Пожалуй, следующим <виновником торжества> в ближайшие несколько лет может оказаться и Турция.

    Впрочем, мировая экономика пока переживает региональные кризисы в развивающихся странах со сравнительно <небольшими> потерями, которые приходятся в основном на население указанных стран. Экономики этих стран, оправившись от удара, через некоторое время снова возвращаются к нормальному функционированию.
    Однако опасность ситуации заключается в том, что теоретически кризисная спираль по аналогичному сценарию может быть раскручена и на базе ведущих мировых экономик, что может привести к куда более серьезным потерям, а гипотетически - и к коллапсу существующей мировой экономической системы.
    Нельзя утверждать, что лидеры современного свободного мира не замечают угрозы, которую представляет отсутствие регулирования на современных глобальных финансовых рынках. Например, вопрос о введении ограничений на движение цен на глобальном рынке конвертации валют FOREX периодически поднимается на встречах лидеров ведущих экономических держав.
    Но, до тех пор пока правительства центральных держав управляются тем же крупным капиталом, который зарабатывает на рыночных механизмах, надеяться на серьезные шаги по регулированию глобальных финансовых рынков не приходится.