РЦБ: По последнему варианту ре-структуризации ГКО их держатели получают 20% облигаций в виде инвестиционных бездоходных бумаг, которыми можно делать взносы в уставный капитал банков. Насколько такая возможность будет привлекательна для иностранных держателей ГКО?

    А. Я.: Я думаю, вряд ли они будут гореть желанием поменять эти бумаги на акции российских банков по одной простой причине - они шокированы тем, что здесь происходит, и, возможно, лучше нас осознают глубину падения. По оценкам самих иностранцев (по крайней мере, знакомых мне), в ближайшие лет десять на российский фондовый рынок могут прийти лишь самые маргинальные элементы с суперрискованным капиталом. Люди, которые еще вчера готовы были работать в России и вкладывать в нее деньги, сейчас отказываются даже от переговоров на эту тему, не желая тратить свое время.
    В отсутствие правового регулирования отношений в экономике иностранцы боятся покупать что-либо в стране, в том числе и вкладывать в банковский сектор. Без жесткой процедуры банкротства, без надежного обеспечения прав акционеров реструктуризация банковского сектора, равно как и приход иностранцев, нереальны.
    Как возможность поучаствовать в уставном капитале банка данный вариант вряд ли привлекателен. Покупать банк или создавать его в России иностранцам неинтересно. Стоимость банковской лицензии здесь измеряется сотнями тысяч или миллионов долларов - по западным меркам это небольшие затраты. И если бы они хотели, то давно построили бы банк.

    РЦБ: Что, на Ваш взгляд, проще: вложить деньги в уже существующий банк или создать его?

    А. Я.: И у того и у другого варианта есть довольно серьезные подводные камни.
    Покупая банк, владелец получает и риски, связанные с несовершенством российской системы учета, системы ведения сделок и т.п. Известны случаи, когда банк выпускал векселя, которые не учитывались на балансе, а затем они попадали на погашение к новому владельцу. Продаются в большинстве своем проблемные банки, но то, что видно из баланса, может на порядок отличаться от реальности.
    Вместе с тем и новый банк в России создать тоже очень трудно. Надо учитывать специфику российского документооборота и поведение российских чиновников. Для иностранного инвестора, желающего сделать что-то своими руками, без российских партнеров создать банк просто нереально.
    Наиболее простой, на мой взгляд, путь - регистрация банка с привлечением российских юристов и иностранных денег. Требования ЦБ РФ по открытию банка по западным меркам являются достаточно мягкими, особенно это касается требования к минимуму капитала. То, что для российских субъектов считается огромной суммой, для иностранцев - вполне разумные деньги. Однако процесс не идет.
    Центральный банк допускает 12% иностранного капитала в общем капитале банковской системы, но сейчас реальная цифра вдвое меньше. Причиной представляется отсутствие правового поля как в экономике в целом, так и в банковской системе. Движение вперед невозможно до тех пор, пока не будут решены фундаментальные проблемы: принято законодательство о банкротстве предприятий, создана отвечающая потребностям участников рынка налоговая система и обеспечена защита прав акционеров и кредиторов.

    РЦБ: Будут ли иностранные банки работать с населением в России?

    А. Я.: Разумеется, иностранным банкам это выгодно, ведь, по некоторым оценкам, наличными в России лежат до 40 млрд долл. - за эти деньги имеет смысл бороться, но слишком много факторов действуют в противоположных направлениях.
    Если будет разработана схема допуска иностранных банков на российский рынок, если российским гражданам будет позволено открывать номерные счета в западных банках, то взамен с российской стороны будут выдвинуты встречные требования к активам иностранных банков, например, держать какую-то их часть в России. Но к этому, я думаю, они еще не готовы. Даже 25% активов в виде кредитов российским предприятиям - цифра слишком большая.

    РЦБ: Что происходит с расчетной системой России?

    А. Я.: Сейчас мы видим, что банки, входившие в первую десятку, оказались не в состоянии проводить какие-либо платежи, и, насколько я могу судить, основная нагрузка по платежам пришлась не на мелкие и средние банки, а на Сбербанк, который выиграл от этой ситуации. Но его положение тоже не безоблачно: государство не может восполнить Сбербанку потери от ГКО кроме как инфляционным путем (выдав кредит под залог ГКО в полном объеме), что будет означать увеличение денежной массы в 1,5 раза. Понятно, что разумные люди на это не пойдут. Так что Сбербанк тоже могут ожидать достаточно неприятные потрясения.
    Относительно перевода счетов крупных налогоплательщиков в учреждения ЦБ РФ я бы хотел отметить, что это является нарушением деловой практики: под налогоплательщиком имеется в виду не бюджетное предприятие, а частная фирма. И она должна руководствоваться решением совета директоров относительно выбора банка для обслуживания, например, из соображений коммерческой выгоды. В этом смысле перевести бюджетные счета в систему казначейства - хорошо, государство решило, что ему выгоднее обслуживать себя.
    Крупные организации должны сами выбирать банк, который их будет обслуживать, и сами будут отвечать за свой выбор. Другое дело, что внутри крупных компаний можно создать соответствующие подразделения, контролирующие деятельность обслуживающего их банка. Больших затрат это бы не потребовало, а спасти деньги было бы можно. Правда, есть опасность возникновения конфликтов интересов, когда руководитель нефтяной конторы является по совместительству владельцем банка. Такого быть не должно. Были случаи, когда при подобном сращивании банк брал на себя невыполнимые обязательства, например по форвардам, и тянул за собой весь холдинг.

    РЦБ: Как Вы думаете, подтолкнет ли кризис ЦБ РФ к еще большим ограничениям по работе банков на рынке ценных бумаг?

    А. Я.: Да, безусловно. На самом деле сложилась абсурдная ситуация. Оказалось, что самая рискованная ценная бумага - ГКО. В данном случае у ЦБ РФ крайне двусмысленная позиция. С 1993 г. он всеми силами загонял банки в ГКО. Банковский учет и расчет нормативов были построены таким образом, что вложения в ГКО (помимо того, что были страшно выгодны с точки зрения налогообложения и доходности) играли не последнюю роль в схемах расчетов нормативов.
    Что касается форвардных контрактов, то о ситуации, сложившейся на этом рынке, Центробанк точно знал уже в марте, так как тогда он серьезно забеспокоился и в апреле издал несколько гневных писем на эту тему. Но сделать что-либо было то ли уже нельзя, то ли не было желания - это для меня загадка. Уже в марте потери на этом рынке исчислялись сотнями миллионов и миллиардами долларов.
    Ограничения по работе на рынке ценных бумаг для банков возникнут естественным образом, потому что сам рынок восстановится нескоро. И проблема здесь психологического характера: участники находятся просто в шоке. Возможно, вопрос об ограничениях снимется сам собой. На мой взгляд, мы придем к американской модели банковской системы с разделением банков на инвестиционные и коммерческие. Но в ближайший год этот вопрос будет неактуален.

    РЦБ: Какой Вам видится банковская система в середине 1999 г.? Когда начнутся структурные изменения, деление по видам деятельности, специализация?

    А. Я.: Вообще говоря, у меня очень мрачный экономический прогноз на начавшийся год. К сожалению, ситуация будет ухудшаться, положение с бюджетом примет катастрофический характер. Видимо, нас ждет дальнейший спад, поэтому проблема образования инвестиционных банков попросту не будет стоять. Поэтому я думаю, что основная функция банковской системы в текущем году будет расчетной - в этом и будет состоять специализация. Внешний рынок для нас, вероятно, будет закрыт, конверсионные операции будут осуществляться только для чудом выживших импортеров, операции по кредитованию в ценные бумаги будут сворачиваться дальше. Средние банки попытаются занять место крупных в области расчетно-кассового обслуживания, а Сбербанк увеличит число корпоративных клиентов.
    Пока единственный источник финансирования реструктуризации банковской системы - это инфляционные деньги. На мой взгляд, в данный момент использование ГКО в реструктуризации банков не даст ничего, потому что у ГКО нет рыночной стоимости. Так что возможно повторение сценария 1993-1994 гг., когда банки превратятся в достаточно неплохую кормушку, по-прежнему будут присваивать себе инфляционный налог. И, видимо, для создания этих кормушек используют государственные деньги, которые будут иметь инфляционную природу и способствовать большим заработкам этих банков.