РЦБ: Ирина Евгеньевна, департамент общественных связей Центрального банка стал известен после отлично проведенной кампании по деноминации. Как давно существует департамент и каковы его задачи?

    И. Я.: Наш департамент образован 10 сентября 1997 г. Создавался он практически с нуля, и я была первым сотрудником в ранге директора департамента. До этого существовал пресс-центр, но он занимался преимущественно рассылкой пресс-релизов.
    С течением времени цели и задачи департамента, безусловно, меняются. Вначале мы проводили разъяснительную работу по деноминации. C одной стороны, эта задача была сложной, но с другой - вполне конкретной: нужно было подготовить население к предстоящему обмену денег.
    Сегодня мы решаем более глобальные проблемы: разъясняем статус, роль и место Центрального банка РФ. Это главная задача, которая требует нетрадиционного для стандартных PR-служб подхода.

    РЦБ: В чем Вы видите сходство и различие в работе служб по связям с общественностью государственных и коммерческих структур?

    И. Я.: Различия огромные.
    Задача внутренней PR-службы любой коммерческой структуры - продать тот товар, который данная коммерческая структура предлагает. Перед нами такая задача не стоит, так как мы ничего не продаем.
    Задача PR-службы любой государственной структуры - прежде всего разъяснительная работа. Статус центральных банков большинства стран одинаков. Центробанк - это не зависимая от исполнительной и законодательной власти организация. Поэтому статус Центрального банка России, его независимость, закрепленная Конституцией, требуют более подробного объяснения. Только при таких условиях можно избежать эмиссии, поддержать национальную валюту.
    Так что в действительности существует огромное различие между государственными и коммерческими службами. Коммерческая продает свой товар, а некоммерческая объясняет свою позицию.

    РЦБ: Сотрудничаете ли вы с аналогичными структурами зарубежных государственных организаций, со службами по связям с общественностью в российских госорганах?

    И. Я.: Да, у нас интересные зарубежные контакты. Я не могу сказать, что мы сотрудничаем, но мы знаем о них, перенимаем их опыт, и, что особенно приятно, они перенимают наш. По крайней мере, наша кампания по деноминации получила высокие оценки на Западе, в частности PR-службы Бундесбанка.
    Что касается отечественных структур, то мы постоянно поддерживаем связь с ФКЦБ, Минфином, Думой по общим для нас проблемам. Наиболее плотный контакт с Минфином, менее тесный - с другими ведомствами. Никаких противоречий или различий целей у нас нет.

    РЦБ: Что подразумевается под определением <информационно-открытая организация> и можете ли вы отнести себя к таковой?

    И. Я.: По результатам опроса, проведенного Финансовым пресс-клубом, мы получили <Золотой диплом> - первое место среди государственных структур как наиболее информационно-открытая организация.
    Мы действительно быстро реагируем на поступающие к нам вопросы. Более того, на 50% мы их сами генерируем.
    Кроме того, сейчас активно работаем в регионах. Там наши территориальные управления. Можно привести много примеров сотрудничества. Устанавливаются контакты с региональными газетами. Например, в газете <Вечерний Краснодар> опубликована заметка <Центробанк уверен, что рублю сегодня ничего не угрожает>. Были публикации в <Пензенских вестях>, <Брянских известиях> и ряде других газет.
    На местах наши материалы вызывают большой интерес. Нам часто говорят: <Наконец-то вы нам даете то, о чем мы можем рассказать людям>. У нас есть что-то наподобие горячей линии: <Ответы на вопросы>, когда из региональных газет поступают вопросы читателей, а мы за подписью председателя Центрального банка готовим ответы и излагаем действительно его мнение, ничего сами не придумывая.

    РЦБ: Даете ли Вы оперативные комментарии прессе? Насколько Вы независимы в своих действиях от руководства?

    И. Я.: В департаменте только я имею право давать комментарии прессе. Есть специальный приказ, который дает мне право выступать от лица Банка России.
    В каких случаях я даю комментарий? Только тогда, когда знаю позицию Центрального банка по данному вопросу. Никакого цензора нет. Есть только <внутренний цензор>, который не позволяет мне говорить тогда, когда я не знаю позиции банка. В этом случае мне надо запросить мнение соответствующего департамента, заместителя председателя. Это случается крайне редко, поскольку я стараюсь быть в курсе всех дел. Поэтому сейчас я даже не могу припомнить такого случая.
    Другое дело, когда я не знаю, должны ли мы в принципе комментировать определенную проблему. Например, по политическим вопросам мы вообще не даем комментариев, подчеркивая тем самым, что по Конституции Банк России находится вне политики и независим от других ветвей власти.

    РЦБ: С какими проблемами Вам чаще всего приходится сталкиваться?

    И. Я.: Хотя это и избито, но чаще всего приходится сталкиваться с некомпетентностью журналистов. Я сама много лет проработала журналистом, начинала корреспондентом в агентстве <Интерфакс>, работала в агентстве <Прайм-ТАСС>, публиковалась в <Известиях>, <Сегодня>, <Московских новостях>, вела авторскую колонку в журнале <Итоги>, газете .
    Я экономист по образованию, может быть, поэтому мне легче было работать в экономической журналистике. Правда, когда я вращалась в журналистской среде, то и смотрела на журналистов глазами коллеги. Поэтому, наверное, от ужаса волосы <дыбом> у меня не вставали. Сейчас встают.
    Сегодня, к сожалению, многие журналисты гонятся за сенсацией. Образно говоря, их можно сравнить с туристами, оставляющими после себя мусор. Впечатление такое, что они на это место никогда не вернутся.
    Были случаи, когда некоторые журналисты, в том числе и западные, вели себя некорректно. Мы с ними разговаривали, объясняли позицию Центробанка, а затем появлялись публикации, в которых точка зрения Банка России не отражалась или искажалась.
    Журналисты могут писать и давать любые оценки. Я не цензор, чтобы что-то запрещать. Условие одно: если журналист дает собственную оценку ситуации, то нужно дать и точку зрения организации (в данном случае Центрального банка). Мнение журналиста может быть жестким, резким, но наша точка зрения тоже должна быть представлена, чтобы читатель смог их сравнить.
    Когда этого не происходит, я официально прошу редакцию сменить аккредитованного корреспондента, не делаю из этого тайны и не свожу личных счетов. Надо сказать, что редакция идет навстречу. Может быть, это чему-то научит журналиста и в следующий раз он будет вести себя по-другому. При этом я не преследую воспитательных целей. Нам поручено заботиться об имидже Банка России, и это один из способов заботы.

    РЦБ: Чем, на Ваш взгляд, отечественный подход к PR отличается от западного?

    И. Я.: Отечественный PR от западного не отличается. Например, в Бундесбанке занимаются тем же, чем и мы. Поездка в Бундесбанк была для нас очень интересна. Оказывается, у нас много общего: мы увидели, как то же самое, что делаем мы, делают они, но у них за плечами двадцатилетний опыт.
    Надо сказать, что они более грамотны, опытны, но, может быть, менее технологичны. Мы начинали с нуля, и поэтому в некоторых случаях нам легче работать. У нас есть более технологичные элементы. Так, наши <ноу-хау>, наработанные в период деноминации, оказались достаточно интересными для немецких коллег. Например, мы проверяем реакцию общественного мнения с помощью фокус-групп, а немцы этого не делают. Они этим очень заинтересовались.
    Сейчас перед ними стоит сложная проблема перехода на единую валюту Европы - евро. Службе по связям с общественностью Бундесбанка предстоит объяснить людям, на мой взгляд, очень трудную вещь - почему немцы должны отказаться от сильной дойчмарки в пользу потенциально менее стабильной валюты.

    РЦБ: Что представляет собой ваша команда?

    И. Я.: У нас в департаменте работают мобильные, творческие, замечательные специалисты. Мы занимаемся любимым делом в хорошем коллективе. И это очень важно. Нам действительно приятно вместе работать. Мы можем спорить, кричать друг на друга, выплескивать эмоции. Но это часть рабочего процесса, который никак не влияет на наше отношение друг к другу. Прежде всего мы - команда.