РЦБ:На грани тысячелетий наша страна ощущает себя в сложных политико-экономических условиях. Одной из явно проявляющихся проблем является отсутствие консенсуса по поводу современного состояния экономики. Каковы, на Ваш взгляд, Сагадат Сафинович, основные проблемы российской экономики на данном этапе развития?

    Можно сколько угодно метаться вокруг тактических вопросов, таких как бегство капитала, уровень внешнего и внутреннего долга, текущее состояние внутреннего спро-са, длительность эффекта девальвации, эффективность банковской системы, но так и не определить, что может явиться точкой роста. Мне представляется, что на самом-то деле все макроэкономические вопросы вторичны по отношению к более глобальным вещам, выходящим за пределы макроэкономики. В конце концов, если мы последовательно начнем разбирать любую проблему, то обнаружим: все упирается в наши знаменитые политические ограничения. Без подвижек в этой области нам не удастся добиться сколько-нибудь существенных успехов в экономике.
    Можно заглянуть и дальше: политические ограничения тоже имеют свою первопричину - ограничения идеологические. Здесь проблем еще больше, речь уже идет о подвижках в общественном сознании.

    РЦБ:Давайте попробуем разобраться, о каких, собственно, ограничениях идет речь. Сейчас одна политическая ситуация, меньше чем через год она может существенно измениться. Тогда новой власти всерьез придется заняться экономикой. С чего следует начать?

    При благоприятном варианте развития событий можно начинать серьезное реформирование экономики и, по-моему, разумно было бы начать со <священных коров>.
    Возьмем, к примеру, жилищно-коммунальную или трудовую реформу, или реформу системы государственной службы. В каждой существует множество острейших проблем. Сейчас их решение упирается именно в политические ограничения: <население не поймет>, <через парламент не пройдет> и т.д.
    Но Вы правы в том, что нам действительно придется жить в условиях измененной политической системы. Изменения коснутся не только формы, но и содержания политических взаимоотношений, в частности баланса властей. Надеюсь, шаг за шагом будет возрастать значение судебной системы, поскольку большинство проблем потихонечку перемещается в плоскость горизонтального частноправового разрешения.
    Изменяется и будет меняться роль государства.
    С чего тут следует начать? На мой взгляд, ключевой в этой области является проблема бюджетных отношений - структура расходов в бюджетах всех уровней. Путем распределения средств через государственный бюджет в концентрированном виде выражается важнейшая функция государства - определение приоритетов.
    Далее уже встает проблема перекрестного субсидирования как такового. Изо всех сил надо поддерживать слабых, взяв часть средств у сильных. Сама идея, наверное, здравая: идея бюджета как такового базируется на роли государства в перераспределении части ресурсов в пользу не совсем коммерческих вещей.
    Но все дело в том, что в этом перераспределении должен быть какой-то здравый смысл. Нельзя постоянно поддерживать то или иное предприятие только потому, что оно социально значимо. Либо этого не делать вообще, либо установить четкие критерии помощи, избегать широкого применения индивидуального подхода, создающего богатую почву для злоупотреблений и подрывающего конкуренцию.
    Если предприятие не выдерживает конкуренции, его функции должны выполнять другие. А это все потребует не столько законотворческих усилий, сколько напряженной борьбы за отмену массы существующих нормативных актов.
    Вот интересный факт: в Мексике в свое время, в период реформ, был придуман Совет дерегулирования при президенте, куда мог обратиться любой предприниматель и оспорить любой акт. Вопрос ставился так: целесообразен ли тот или иной акт вообще, насколько он логичен для существования бизнеса, общества, экономики, государства, полиции, чего угодно? И я считаю, что это - очень полезный опыт.
    На мой взгляд, наши проблемы надо решать глобально: установить более жесткое единообразное исполнение федерального законодательства (пусть даже на сегодняшний день и несовершенного), что уже само по себе способно дать позитивный эффект; равные правила игры, юридическое равенство субъектов экономики окажутся также чрезвычайно полезны; отменить всякого рода избыточные лицензирования, разрешения и прочие барьеры, затрудняющие выход на рынок и создающие неравенство; необходимо жесткое соблюдение правил игры по отношению к субсидированию, налогообложению субъектов экономики.
    Здесь важна последовательность в действиях государства и большую роль играют психологические аспекты. Это похоже на эффект инфляционных ожиданий: если они не оправдываются более-менее продолжительное время, то доверие экономических агентов возрастает и тем самым устраняется серьезный инфляционный фактор.

    РЦБ:При осуществлении экономической трансформации очень важен вопрос выбора модели реформ, скорости их осуществления. Возможно, к нашей стране больше применимо постепенное реформирование под контролем государства.

    Сторонники поэтапной трансформации аргументируют свою позицию возможными последствиями шоковой терапии и <дикого рынка>. По-моему, эти опасения преувеличены. Хуже, я думаю, не будет. Например, какой смысл всячески защищать производителей отечественных телевизоров, если производимые ими модели безнадежно устарели. То же самое относится к автомобилестроению и предприятиям других отраслей.
    Давайте подходить к вопросу с позиций глобального рынка. Гораздо проще и эффективнее эти автомобили завозить или производить внутри страны, привлекая иностранных инвесторов. Если при этом еще провести ряд макроэкономических реформ, например реформу в жилищно-коммунальной сфере и на рынке труда, то большей частью снимутся и социальные проблемы - трудовые ресурсы станут экономически востребованными.
    На рынке труда сформировался целый комплекс проблем. В значительной степени это касается налогообложения доходов отдельных категорий граждан и отчислений в фонд оплаты труда. Сейчас эти платежи в совокупности <зашкаливают> за 50%, что фактически делает невозможным легальное существование фонда оплаты труда.
    Дальше вопрос о взаимоотношениях работника и предпринимателя. Согласно Кодексу законов о труде мы имеем перезащищенного в правовом смысле работника, с которым ни один предприниматель дело иметь не хочет. Пересмотр КЗоТа является одной из важнейших составляющих трудовой реформы.
    Необходима также жилищно-правовая реформа. Сейчас в России практически не действует институт найма жилья, распространенный во многих странах мира. Из-за этого возникает проблема мобильности рабочей силы, проблема моногородов с градообразующими предприятиями. С американской точки зрения здесь нет никакой проблемы: если где-то нет работы, там не надо жить; надо жить там, где есть работа. Мы же пытаемся всячески поддерживать такие предприятия.
    Примерно также обстоит дело и с проблемой районов Крайнего Севера. Но здесь опять сталкиваемся с политическими и идеологическими ограничениями. На мой взгляд, отменить ряд вещей, за которые мы сейчас всеми силами держимся, будет значительно полезнее для общества, государства, чем поднимать посредством субсидирования неэффективных производителей. Это можно делать еще пару веков, но за бездарно прожитое время научно-технический прогресс уйдет еще дальше. Если вопрос перевести из эмоциональной в технологическую плоскость, то его решение существует.

    РЦБ:Но здесь возникает опасность упереться в ресурсные ограничения. Даже если мы добьемся приемлемого уровня политической стабильности и начнем производить реальное реформирование экономики по самым лучшим программам, возникнет вопрос поиска источников финансирования.

    На данный момент, принимая во внимание экономическое состояние государства, ждать существенной помощи с его стороны не приходится. Фактически государству придется уйти в правовую и коор-динационную сферу, заниматься созданием адекватной правовой базы. Вот это единственный инвестиционный ресурс государства - обеспечение нормального инвестиционного климата. А дальше мы уже исходим из потребностей и интересов.
    Нам нужны ресурсы, нужны инвестиции? Они есть на мировом рынке капитала. Но мировой рынок капитала играет по своим правилам: ему очень трудно объяснить, почему мы должны производить совершенно неконкурентоспособные автомобили, телевизоры, магнитофоны. А дальше встают вопросы конкуренции, демонтажа неэффективных производств и т.п.
    Вот сейчас идет активная дискуссия по поводу проблемы поддержания ВПК. Одним из аргументов в его защиту является наличие высоких технологий, ценнейшего человеческого капитала. Но тогда давайте посмотрим, какую долю мирового рынка вооружений мы занимаем. Выяснится, что мы не входим в лидеры: половину держат американцы, впереди нас Великобритания, т.е. можно, наверное, уже не кичиться потенциалом и совершенно спокойно демонтировать эту составляющую. Конкурентоспособные производства в этой области выживут сами за счет того, что они уже присутствуют на рынке, у них есть потребитель. Все остальное, приносящее только убытки, надо демонтировать, должна быть презумпция эффективности.

    РЦБ:Наверное, самым сложным и самым опасным моментом будет именно момент запуска реформ. Очень сложно и даже страшно нарушать сложившийся сейчас хрупкий баланс сил. Система несовершенна, но она как-то работает. На первом этапе нужны будут какие-то дополнительные <подстраховочные> меры. Как преодолеть этот этап?

    Конечно, начинать всегда трудно, но тем не менее просто необходимо начинать.
    Фактически из необходимого перечня реформ за 10 лет мы сделали единственное - провели реорганизацию ценообразования. Большинство остальных реформ увязло.
    Существует <большой миф> о том, что у нас левый парламент, который не пропустит ни одного закона, необходимого для осуществления реформирования. Работа государства с проектом той или иной реформы дает совершенно противоположную картину: главным ограничителем является сам аппарат исполнительной власти, до парламента реальные реформы доходят уже в сильно искаженном виде. Это к вопросу об эффективности госаппарата.
    Возьмем проблему банковского сектора. Рассмотрим пример Сбербанка. Чем оправдано его существование? Исключительно ментальными вещами. На самом деле с экономической точки зрения Сбербанк представляет собой совершенно неконкурентоспособное образование. Проведя даже несложный финансовый анализ его отчетности, в этом можно легко убедиться.
    Но политически важно, чтобы Сбербанк существовал, демонтировать его опасно. На самом деле, 75 или 83% вкладов населения фактически находятся в <черной дыре>. Тем не менее мы стремимся всячески сохранить Сбербанк и всякое предложение МВФ вызывает яростный протест. Почему?
    Согласиться с МВФ, значит начать борьбу с самими собой, с собственным невежеством, с собственным непрагматизмом, с инерционностью мышления. Потому что пока не будет демонтирован Сбербанк, мы не получим конкурентную банковскую систему, поскольку Сбербанк заведомо находится в неконкурентной зоне, его ограждают от конкуренции. Нет конкуренции - нет эффективности.

    РЦБ:Мы выходим на необходимость изменения общественного сознания, попытку переучить наше общество на новые правила игры? Возможно ли это и будет ли такое желание у самого общества?

    Я не пессимист в этом вопросе. Если взять и проанализировать политические программы всех партий, сбившихся в блоки для марша на выборы, то можно обнаружить жуткое сходство. Отчетливо видно, что та часть политической элиты, которая базируется на крайне левом фланге, не имеет существенного влияния на реальный рынок, их действия не дают реальных политических, экономических результатов.
    Если рассматривать серьезные левые силы, то не трудно обнаружить, что они за инвестиции и сокращение налогов. Да, у них большая склонность к стимулированию потребления через денежную накачку экономики и т.д. На мой взгляд, это наивно, но тем не менее это позиция в той или иной степени рыночная. Я уж не говорю про программы более правых политических партий.
    А это означает, что та часть управленческой элиты, которая побывала у власти в последние годы, окончательно убедилась сама и убедила общество в невозможности возврата к прошлому.