Старший вице-президент Внешторгбанка Алексей Акиньшин в банковском деле - не новичок. В 1981 г., закончив Финансовый институт, он попал в ВТБ по распределению.
    Сейчас трудно поверить, что всего 20 лет назад это не считалось подарком судьбы, а наоборот, в банке оказывались лишь те, кому <не светила> партийная карьера и у кого не было связей устроиться в МИД. Акиньшин не только сохранил верность банковскому делу (лишь однажды в разгар реформ <сходил на сторону>, года два прорароботав в Экспортлесе), он - еще и убежденный государственник и ни за что на свете в частном коммерческом банке работать не желает.
    За 20 лет службы он поработал в полугосударственном Русско-германском торговом банке, Внешэкономбанке, а год назад вернулся туда, где начинал, - в крупнейший после Сбербанка банк России - Внешторгбанк. Конечно, с тех пор его полномочия значительно расширились.

    9.00. <Хорошо, что сегодня - понедельник>, - такими словами встретил нас Алексей Иванович на пороге своего кабинета. <На КУАП (Комитет по управлению активами и пассивами банка) вынесено всего 10 вопросов, а вот в среду на Кредитный комитет - 20. А во вторник - правление. А в четверг - наверное, бюджетный. И так каждую неделю>.

    РЦБ: Алексей Иванович, за какие вопросы Вы отвечаете в банке?

    А. И. Я отвечаю за организацию работы казначейства, депозитария, бэк-офиса и отчасти за ряд других подразделений, связанных с работой с финансовыми инструментами и организациями. Наш банк проводит достаточно много различных операций, часть из которых относится к инвестиционному направлению, а часть - к решению текущей финансовой работы. Моя задача, как любого менеджера высшего звена, - скоординировать внутри структуры работу различных подразделений для осуществления нормального бизнес-процесса, если в работе казначейства возникла какая-то нестандартная ситуация, которая требует согласования, допустим, с клиентским блоком или с кредитным блоком, или даже с IT-блоком. Особенно это важно в конфликтных ситуациях, когда обязательно должна быть объективная сторона - менеджер, который изначально не принимает ту или иную сторону.
    Свою задачу я вижу в том, чтобы, специализируясь на финансовых операциях, финансовом блоке, создать внутри банка такую систему работы, при которой все вопросы решались бы сами собой. А для этого нужно дать возможность, чтобы люди максимально эффективно работали, и не забывать при этом, что над входом в компанию IBM висел замечательный лозунг: <Машина должна работать, а человек - думать>.
    А вообще, ежедневно в первую очередь приходится решать немало плановых вопросов. Весь стол завален бумагами, которые необходимо рассмотреть и поставить <правильную> резолюцию.

    РЦБ: Из чего состоит текучка?

    А. И. Вопросы самые разнообразные (Алексей Иванович начинает разбирать кипу бумаг на столе. - Примеч. РЦБ). Недавно состоялась встреча с руководством компании, которая занимается производством пивной продукции и хотела бы с нами сотрудничать. Мы прикинули, что можем быть интересны друг другу, и поручили нашим сотрудникам подготовить предложение о возможности эмиссии рублевых облигаций, предоставлении займов.
    Или вот, к примеру, один из вопросов заседания ближайшего кредитного комитета о предоставлении кредита на сумму в 50 млн долл., который нужно прочитать и по которому нужно сформулировать свое мнение. Вот лежит платежный календарь на последнюю дату, необходимо осмыслить, что произошло, и при нормальном раскладе <выдать одобрямс>.
    Смех смехом, но основной предмет моей работы - именно работа с документами. К сожалению, как только человек занимает определенную руководящую позицию и перестает быть активным участником работы на рынке, он все больше и больше становится этаким бумажным червем, его единственный инструмент - это ручка, а связь с миром - через монитор компьютера и телефон. Он должен сидеть и принимать решения. Остается все меньше возможностей сделать что-то непосредственно своими руками, а ведь это самое большое удовольствие. Но сегодня мне гораздо важнее, чтобы те молодые ребята, которые пришли к нам работать в последние 5-7 лет и уже являются руководителями, вникали не только в технологии, но и в процесс, чтобы как можно быстрее образовалась вертикальная непрерывная цепь управления.
    В советское время Внешторгбанк был силен тем, что в нем была непрерывная цепь связанного управления (я бы сказал, самая длинная скамейка запасных) - от самого низа до самого верха: человек, приходивший работать в банк, постепенно вырастал из рядового специалиста в главного специалиста, мог стать заместителем начальника отдела и т.д. В годы реформ эта стройная система разрушилась в большинстве организаций. Нам предстоить сформировать такую систему управления, которая бы самообеспечивалась и саморегулировалась.

    РЦБ: Вы скучаете по тому времени, когда только начинали карьеру?

    А. И. Конечно, своими руками всегда все делать легче. А вот объяснить, научить, иногда даже, не боюсь этого слова, заставить кого-то сделать так, как ты хочешь, причем не просто заставить, а суметь так объяснить задачу и помочь выполнить в первый раз, чтобы потом человек мог справляться с поручениями самостоятельно - это не просто. Но такова тяжелая горькая судьбина всех тех, кто становится хоть маленькими, но начальниками. Это очень тяжело, этому надо посочувствовать.

    12.00. В полдень открылись рынки. И наш герой, не отрываясь от монитора компьютера, не только подает реплики, комментируя происходящее: <Рынки опять ползут вверх. Доллар - вниз, евро - скачет туда-сюда>, но и успевает давать по телефону указания подчиненным: <Вот так и будем действовать. А в остальном смотрите по обстановке и решайте сами>.

    РЦБ: Расскажете, с чего Вы начинали, когда Вам еще нельзя было сочувствовать.

    А. И. Прошел путь нормального советского человека: учился в школе, затем поступил в Московский финансовый институт, а по распределению попал на работу во Внешторгбанк СССР.

    РЦБ: Видимо, Вы неплохо учились...

    А. И. Да нет, не в этом взаимосвязь. Хотя учился я действительно неплохо, но попал-то я в банк не потому, что был лучшим, а потому, что в банк в то время шли те, кто не мог устроиться ни в какое другое приличное место. Не забывайте, что все это было в прошлом веке, когда только прошла Олимпиада-80. В тот момент самая <продвинутая> часть выпускников вузов шли в армию, потому что в армии зарплата была почти в 2,5 раза больше, чем на <гражданке> и достаточно легко было вступить в партию. Так что половина моих однокурсников пошла в армию, самые <правильные> устроились на работу в Министерство внешней торговли или даже в МИД, 2-3 человека, в число которых, я к сожалению, не попал, хотя и очень хотел, поступили в аспирантуру. А тема моей будущей диссертации звучала так: <Некоторые вопросы эконометрических моделей развития производительности общественного труда в странах развитого социализма>. Мне тогда было очень обидно, что не попал в аспирантуру. Все остальные, кто не мог хорошо устроиться, шли работать во Внешторгбанк: ребята побойчее - в валютное управление, я же - в отдел документарных операций, где, собственно говоря, первые ...дцать лет и проработал.
    Не было в банке ни одной должности, которую бы я не пропустил. К 1991 г. я был замначальника отдела кредитования. А потом соблазнился открывшимися перспективами и решил уйти из банка. Наверное, мне тогда представлялось, что на банковский прилавок надо посмотреть с двух сторон - изнутри и снаружи, так интереснее. Ушел я во внешнеторговую организацию <Экспортлес>. Непростые были годы, и в результате в 1993 г. я опять вернулся в банковскую систему. Несколько лет проработал в Русско-германском торговом банке. А в 1996 г. я вновь оказался в родных стенах, в банке, который к тому времени стал Внешэкономбанком. То есть сейчас я работаю во Внешторгбанке РФ, который был создан параллельно тому Внешторгбанку СССР, который преобразовали во Внешэкономбанк. А в 2002 г. жизненная спираль сделала полный оборот - и я снова оказался в ВТБ.

    РЦБ: Как Вам кажется, готовы ли Вы к каким-то переменам в жизни, например снова уйти из банковской системы?

    А. И. Честно говоря, уже менять так радикально ориентацию не хотелось бы. Если только на пенсию пойти квасить капусту, но пока на заслуженный отдых я не собираюсь. Сейчас я нахожусь в состоянии объективного равновесия, когда количество неправильно принимаемых мной решений не превышает того допустимого уровня, после которого меня нужно повысить. Существует такой классический закон, что, как только человек достигает определенного уровня некомпетентности, его тут же отправляют на повышение, потому что там он своего уровня некомпетентности должен достигать еще в течение какого-то времени.
    Пока работа здесь мне интересна. Важно, когда у тебя комфортное окружение, надежные тылы, когда есть люди, которые понимают тебя и которых понимаешь ты. У нас это есть и на уровне команды менеджмента, управления банком, и на уровне управления финансовым блоком. Многих людей я знаю уже не один год. Мне нравится работать в банке. Мне нравится работать в структуре, похожей на Внешэкономбанк, на Внешторгбанк, я всю свою сознательную жизнь, 20 лет, работаю где-то недалеко. Привык. Не хочу уходить в какие-то коммерческие банки, потому что немного представляю, как там идет работа, не хочу идти в корпоративную среду. До тех пор пока мое желание будет совпадать с моими возможностями и потребностями окружающих, наверное, я буду здесь.

    14.00. Наконец подошло время разобрать почту и прочую корреспонденцию, скопившуюся за сегодняшнее утро. <Так, сейчас все распишем>, - бодро заявил Алексей Иванович, с головой зарываясь в устрашающего вида гору бумаг.

    РЦБ: Внешторгбанк выступил организатором, андеррайтером, платежным агентом и маркет-мейкером выпуска облигаций АвтоВАЗа. Это первый опыт ВТБ, когда он выступает одновременно во всех ипостасях?

    А. И. Нет, это не так. У Внешторгбанка очень больший опыт работы, мы и до этого уже выполняли несколько функций сразу. Просто АвтоВАЗ интересен тем, что это пример системного подхода к работе с клиентом. К сожалению, зачастую у нас на рынке отношения между клиентом и финансовой организацией очень краткосрочные. Обычно, когда у клиента возникает потребность провести ту или иную операцию, именно в тот момент он и озадачивает этим какую-то финансовую структуру. Очень мало компаний имеют с кем-то долгосрочные взаимоотношения. Это, как в медицине: когда что-то заболело, ты пришел в поликлинику, отстоял в очереди и попал к врачу, который видит тебя первый раз в жизни и должен за 30 секунд поставить диагноз и назначить лечение. Но есть ведь и система домашнего доктора, который на протяжении многих лет наблюдает всю семью и знает, кто чем может заболеть. Это принципиальная разница.
    Мы начали работать с АвтоВАЗом 2 года назад, еще будучи во Внешэкономбанке, подписали соглашение о стратегическом сотрудничестве, где прописали все этапы большого пути. Начинали с малого - запустили векселя АвтоВАЗа. Сейчас об этом уже никто не помнит, но тогда векселей автозавода вообще не было, их никто не хотел покупать. Нашей задачей было - объяснить рынку, что АвтоВАЗ на самом деле будет платить, будет ликвидность и нормальный оборот. На первом этапе мы добились ощутимых результатов - с нуля до почти 2 млрд в обороте. Следующий этап был более сложным - выпуск облигаций, но мы и его прошли.
    Непростая была работа, в некотором смысле это изменение корпоративной культуры. Сейчас нам предстоит попытаться напрямую выйти на рынок заимствований, где требуются определенные внешние признаки, необходимый набор аудированной отчетности, поискать другие формы привлечения средств - те же credit linked notes, еще какие-то другие возможности.
    Естественно, будем работать над возможной организацией еврооблигационного выпуска, причем не где-то там в далеком будущем, а в 2004 г. И так далее. Это наглядный пример долгосрочной последовательной работы с клиентом, когда каждый последующий этап является продолжением предыдущего.
    Конечно, поначалу были сомнения, осилим ли? Все считают, что размещение облигаций прошло более или менее успешно. Рынок встретил позитивно, появилось больше 60 контрагентов, а это означает, что рынок изначально будет ликвидным. Нам это не только приятно, но и полезно, это реальное подтверждение наших возможностей, и другие эмитенты оценят это.

    РЦБ: Какие эмитенты Вам наиболее интересны?

    А. И. В принципе грешно говорить, что большие эмитенты не интересны. Конечно, чем больше эмитент, например Газпром, тем это престижнее и выше заработок. Но я считаю, что сейчас наибольший интерес представляет та группа эмитентов, которая представляет <средний класс>, если так можно сказать.
    Что я под этим подразумеваю? Большинство банков разделяют клиентов условной цифрой кредитного лимита. Те, у кого лимитный кредит до миллиона, обслуживаются на уровне филиалов, в первую очередь это региональные компании. Есть крупные компании, у которых условная цифра лимита кредитования - больше 15-20 млн долл., которые совершенно спокойно могут прийти в Москву, в head-office и работать с ним. Но есть довольно большая группа клиентов, лимитный кредит которых - между 5 и 10 млн долл., которые для филиала уже великоваты, а для head-office еще вроде как маловаты. Сейчас эта часть клиентуры стала представлять реальный промышленный интерес, потому что за последние 2 года она сформировалась как реальный экономически значимый блок. И если посмотреть на эту клиентуру с точки зрения работы на облигационных выпусках, то такие небольшие относительно рынка объемы выпусков сейчас должны быть востребованными и представлять интерес, т.е. выпуски от 0,3 до 0,5 млрд руб.
    Такие выпуски, на мой взгляд, должны сейчас стать тем продуктом, который банки будут предлагать клиентам. Спрос на такой продукт достаточно большой, а конкуренция, естественно, не такая сильная, и при определенных условиях можно получать большую доходность от размещения, что перекроет меньший объем выпуска, т.е. использовать это как инструмент привлечения новой клиентуры в банк. Думаю, это те клиенты, которые потенциально представляют наибольший интерес, хотя назвать их по фамилиям и даже по отраслям очень сложно. Их очень много.

    15.05. Селектор приятным голосом референта сообщил, что уже наступило время переговоров и деловые партнеры ожидают в переговорной.

    РЦБ: Как строится работа с клиентом?

    А. И. Редко когда рождается абсолютно идеальный человек, у всех есть какие-то достоинства и недостатки. Если человек умеет подчеркнуть свои достоинства, его будут любить, если на первом плане одни недостатки, его не будут воспринимать. Так и с клиентом. В чем наша задача? Найти, объяснить и показать с понимаемым для рынка уровнем транспарентности и набором дефиниций, что это такое. Если мы сможем это сделать, будем их выводить на рынок, точно так же, как АвтоВАЗ. Мы не просто делаем выпуск и потом забываем, нет, мы берем на себя определенные обязательства. Естественно, рассчитывая на встречные обязательства со стороны клиентов.
    В отношении результата эта работа гораздо более плодотворная как для клиента, так и для банка, чем просто участие в каком-то крупном размещении, где ты пришел, вложился, разместился и даже <срубил> очень неплохую маржу на андеррайтинге. А дальше что? А здесь ты <выращиваешь> того, кто, отработав сегодня одну позицию, завтра будет отрабатывать следующую вместе с тобой. Не зря говорят: <Если ты хочешь, чтобы у тебя были хорошие клиенты, нужно их делать своими руками>.

    16.30. Темп дня все ускоряется. Не успели закончиться переговоры, как телефонный звонок с просьбой о срочной встрече вновь выдергивает г-на Акиньшина из уютного кабинета. Через полчаса его ждут в небольшом китайском ресторанчике.

    РЦБ: Чем выпуск облигаций ВТБ, который состоялся в конце февраля, принципиально отличается от предыдущих?

    А. И. Для нас принципиально важно не столько само размещение (особых сомнений у нас не было), а то, чтобы после размещения сформировался нормальный рынок. Мы хотим сделать бумагу ликвидной. Есть определенные опасения, что ее возьмут и будут держать, не будут торговать, не будет оборота и того обещанного рынка, о котором мы так много говорим. В принципе бумага очень хорошая, ликвидная, идет премия к аналогичным государственным бумагам. Это единственное, что нас немного заботит. Да и сумма размещения совсем небольшая, всего 2 млрд руб., меньше 70 млн долл. К слову, недавно изменились процентные ставки по депозитам на рынке, а мы подержали ставку чуть-чуть выше, чем в среднем на рынке, за неделю в банке без всякой рекламы люди разместили своих средств почти на 300 млн долл., в том числе и физические лица.
    Для нас выпуск облигаций важен еще и потому, что предыдущий выпуск был уже достаточно давно. Сегодня мы фиксируем свои позиции на рынке. Мы хотим сделать benchmark для рынка - примерно так же, как Газпром по корпоративным облигациям, мы хотели бы сделать и по банковским. Для того чтобы сделать это, мы сознательно выбрали такую схему: 3 года без оферты, 9-месячный купон, для того чтобы разместившись, люди знали, что есть такой-то level, и от этого level уже будут считать столько-то basic points. Это принципиально важный переход на новые составляющие, чего не было на российском рынке по негосударственным бумагам.

    РЦБ: Какие основные задачи сейчас стоят перед финансовым блоком ВТБ?

    А. И. Необходимо создавать новые банковские продукты, чтобы максимально расширить продуктовую линейку, которую мы сейчас можем предложить нашим клиентам. Спектр нашей продукции еще очень узок. Пока мы конкурируем, условно говоря, со Сбербанком, мы ориентируемся на его набор продуктов, а он - на наш. Но очень скоро вмешаются <третьи силы>.
    Сегодня российские инвестиционные рейтинги таковы, что скоро появятся западные инвестиции, а за ними придут люди, которые принесут новые технологии. Конечно, им необходимо будет адаптироваться к нашим национальным российским особенностям. Но они наймут российских же специалистов и сделают это быстро. Это не означает, что мы заранее обречены на то, что нас <съедят> или <задавят>, но надо реально осознавать, что нашим депозитом на срок или кредитом на 3 месяца их <перебить> не получится. Поэтому надо эффективно использовать оставшееся время, а это буквально 1-2 года, для того чтобы создать инфраструктурные позиции, подготовиться, насколько это возможно, к приходу новых временных, ценовых и капитальных уровней. Уже сейчас конкуренция на рынке реально обостряется, даже на таких сложных участках, как потребительский рынок.

    18.30. К вечеру опять скопилась кипа бумаг, требующих срочного ответа, комментария или резолюции. Вздохнув, Алексей Иванович погружается в чтение.

    РЦБ: Трудно ли морально принимать решение о выдаче или невыдаче кредита на сумму в 50 млн долл.?

    А. И. Трудно начать. Самый сложный момент, когда ты как специалист, который отвечает перед кем-то только за себя, переходишь на должность начальника, пусть даже самого маленького. Это качественный переход, когда ты сам начинаешь принимать решения, за которые тебе придется отвечать, а исполнять их будет кто-то другой. На этом этапе многие ломаются. Не каждый готов взять на себя такую ответственность. Ко всему надо приучать себя постепенно.
    На сегодняшний день принять решение о выдаче кредита на 50 млн не сложно. К тому же решения принимаются коллективно, кредитным комитетом, после огромной подготовительной работы, заключений рисковиков, сбора клиентских справок. Тяжело становится тогда, когда к тебе приходят и говорят, что <случилось то-то и то-то, что делать?>. Вот тогда ты должен взять на себя всю ответственность за последствия и решить, по какому пути двигаться дальше. Но это моя работа. Шахтеру или водителю троллейбуса однозначно не легче. Просто постепенно ко всему привыкаешь, нарабатываешь определенные технологические навыки; объективно оценить ситуацию помогает опыт.

    РЦБ: Можно ли научиться процессу управления, получив, к примеру, диплом MBA?

    А. И. Я только что сказал, что всегда и везде важны технологические навыки. Рассматривая долго какой-то неизвестный прибор, можно своим умом дойти до того, как он работает, но зачем терять время, когда можно прочитать инструкцию. Поэтому любые процессы обучения нужны.
    Я очень благодарен вузу, который закончил, несмотря на то, что профилирующими предметами были марксизм-ленинизм и история экономических учений - критика буржуазных теорий. Но нам давали хорошие базовые знания, прививали системное мышление. Человек приобретает возможность, анализируя ситуацию, раскладывать ее на определенные блоки, определять те факторы, которые на нее влияют, прослеживать взаимосвязь между явлениями и потом выстраивать модели управления. Это то, чему учат в том или ином виде во всех западных модных школах и вузах.
    Но я должен сказать, что любая теория без практики не состоятельна. А если это только MBА и больше ничего, то кроме набора из 20 толстых книг и 1 защищенного реферата, тяжеловато будет, потому что в первом реальном проекте обязательно возникнут такие вопросы, ответы на которые в учебнике не прописаны. Я считаю правильным, когда человек сперва начинает работать, а потом учится. Только тогда он реально понимает, какие знания ему нужны. Если, конечно, не рассматривать институт как замечательные 4-5 лет хорошей тусовки.

    РЦБ: Обычно Вы уходите из банка довольно поздно. Хватает ли времени на семью, на свои увлечения?

    А. И. У меня жена и две дочери. Старшая закончила банковский колледж, работает в банке, учится заочно в финансовом институте. Младшая тоже учится в банковском колледже. К счастью, живы и родители. Мы любим вместе просто пойти погулять или съездить куда-нибудь. Я вообще люблю отдыхать, причем в <особо крупных размерах>, часто и в разных местах. И на море, и в горах, и в интересных местах.
    Считаю, что человек должен отдыхать четыре раза в году: зимой, весной, летом и осенью, так, чтобы максимальный разрыв между отпусками составлял не более трех месяцев, иначе просто тяжело.
    Не всегда так получается, но считаю, что это правильно, и не знаю, кто со мною будет спорить. Люблю с компьютером повозиться, вообще люблю всякую технику еще с детства. Всеобщий любимец нашей семьи - говорящий попугай Кеша. Дома он живет в свободном режиме, летает, где хочет, встречает нас и провожает. Когда я вечером прихожу с работы, он хитро на меня смотрит и говорит: <Пп-тичка>. Он меня так зовет. Я отзываюсь.

    20.15-21.30. Телефонный звонок взорвал тишину кабинета. <Да, скоро выезжаю. Ну, в 9 буду точно!>. Спустя час звонок повторился. <Уже половина десятого?! Все, еду, еду...> Любимого папу и мужа уже давно ждут дома.

    РЦБ: Вы как-то повлияли на такой дружный профессиональный выбор дочерей?

    А. И. Нет, абсолютно. Это не наследственность, а просто так получилось. Не считаю, что это очень хорошо или, наоборот, плохо. Жизнь покажет. Кто мог предположить в 1977 г., когда я поступал в финансовый институт, что жизнь в нашей стране так изменится. Тогда модно было идти на юридический или на журфак. Сейчас, может быть, следует идти на экологический. Может, через 20 лет это будет самая востребованная специальность, потому что экологи будут заведовать распределением свежего воздуха. Я считаю, главное - когда есть возможность выбора и определенная степень свободы. Особенно, когда люди умеют этим пользоваться.

    РЦБ: Нам кажется, что за Вашим полушутливым стилем общения, мы так и не узнали чего-то самого важного.

    А. И. Это очень хорошо, когда после такого некороткого разговора, можно сказать, что <к главному мы еще и не подходили>. Я и себе хочу пожелать, чтобы, сколько бы я вам не рассказывал, главное всегда оставалось недосказанным. Чтобы всегда интересно было вернуться и сказать, что в прошлый раз свою главную тайну я утаил. Это только присказка.