Как известно, финансовый кризис в 1998 г. разразился в результате неспособности правительства обслуживать свои обязательства по внутреннему долгу.
    К лету 1998 г. на выплаты по ГКО/ОФЗ уходило до 70% доходов бюджета. Рефинансировать долг на финансовом рынке было невозможно, а на резкое снижение расходов бюджета не соглашалась Государственная дума. В результате из трех известных способов решения долговой проблемы - увеличение первичного профицита бюджета, эмиссии и дефолта правительство выбрало последнее.
    Девальвация рубля, с одной стороны, помогла еще в большей степени снизить объемы рублевых обязательств в долларовом выражении. На данный момент внутренний долг без учета ЦБР составляет не более 9 млрд долл. по сравнению с 70 млрд долл. до кризиса.
    С другой стороны, падение рубля на 70% в номинальном и на 50% в реальном выражении серьезно усугубило проблему российского внешнего долга.
    По показателю <внешний долг/ВВП> Россия находится в числе наиболее проблемных стран, хотя до кризиса это соотношение составляло всего 30%. Объем ее внешних обязательств гораздо выше, чем аналогичные показатели в таких странах - экспортерах нефти, как Венесуэла и Мексика. Но если в других странах показатель общей внешней задолженности значительно превышает государственные обязательства, то в России, заметьте, это не так. Частный сектор фактически не имеет внешней задолженности, что, во-первых, свидетельствует о слабой инвестиционной привлекательности российской промышленности, а, во-вторых, о том, что внешний долг не играет положительную роль в поддержании экономического роста, так как почти не используется для финансирования инвестиций (табл. 1).

    Тот факт, что бремя внешнего долга лежит на государственном секторе, не может не вызывать беспокойства.
    Во-первых, несмотря на увеличение доходов российского бюджета в процентах от ВВП, в долларовом выражении они только сейчас выходят на докризисный уровень. Таким образом, если объемы выплат по внешним долгам в 1998 и 1999 гг. в номинальном выражении почти не отличались, то их доля в бюджетных доходах составила 31 и 45%. Кроме того, нельзя забывать, что увеличение бюджетных доходов происходит на фоне исключительно благоприятной конъюнктуры, и ее ухудшение в дальнейшем может привести к снижению платежеспособности правительства (см. рисунок).
    Во-вторых, уязвимость бюджетного равновесия увеличилась еще и под влиянием волатильности на валютных рынках, как внутреннем, так и внешних. До кризиса система фиксированного валютного курса обеспечивала относительную предсказуемость расходов по обслуживанию внешнего долга. Девальвация и переход к плавающему курсообразованию (пусть даже смягченному системой валютных ограничений) сделали, с одной стороны, объемы ежегодных выплат менее прогнозируемыми в рублевом выражении. С другой стороны, за последний год серьезно увеличилась и волатильность мировых валют. Три серии российских евробондов на сумму 2 млрд долл. и значительная часть 48-миллиардного долга Парижскому клубу номинированы в европейских валютах, так что в 2000 г. выплаты по ним оказались меньше запланированных благодаря падению евро. Но непредсказуемость такого рода расходов может в будущем негативно сказаться на бюджетном равновесии.
    Таким образом, неудивительно, что финансовые рынки придают большое значение переговорам по реструктуризации внешнего долга, которые пока принесли весьма скромные результаты и не только не снизили общие объемы долга, но и не ликвидировали пик платежей в 2003 г.

    После финансового кризиса внешний долг российского правительства был фактически разделен на две категории.
    В первую, которая подлежала обслуживанию, попали все кредиты, взятые в период с 1991 г. собственно Россией: это были обязательства перед МВФ и Всемирным банком, еврооблигации и двусторонние кредиты российского правительства. Во вторую - долги, унаследованные Россией от Советского Союза, по которым правительство отказалось платить в полном объеме, это были обязательства перед Парижским и Лондонским клубами, а также ОВВЗ 3-й серии.
    По состоянию на сентябрь 2000 г. полностью решен вопрос только с кредиторами Лондонского клуба. В фев-рале 2000 г. после длительных переговоров правительству РФ удалось достичь договоренности, согласно которой из 32 млрд долл. российского долга этой организации списывалось 33%, а оставшаяся часть переоформлялась в российские еврооблигации со сроками погашения 10 и 30 лет соответственно.
    Как это ни странно, но реструктуризация не привела к снижению общего объема внешнего долга России. По условиям соглашения с кредиторами страна должна также выверить и переоформить в долговые бумаги обязательства советских внешнеторговых объединений. Оценки этой задолженности варьируются от 4 до 10 млрд долл., так что после реструктуризации этих обязательств в евробонды общая задолженность РФ не изменится.
    Таким образом, несмотря на то что эта сделка позволила России сохранить свою репутацию (ведь формально государство могло просто отказаться обслуживать долги Лондонскому клубу, эмитентом которых являлся Внешэкономбанк), назвать сделку успешной для России все-таки нельзя.
    Договоренность с кредиторами Лондонского клуба, к сожалению, пока является единственным достижением российского правительства. До сих не урегулирован вопрос о реструктуризации ОВВЗ 3-го транша на сумму 1,3 млрд долл., которые российское правительство не смогло погасить в мае 1999 г. Условия реструктуризации, предложенные Минфином РФ, у многих вызывают неудовлетворение, и именно по этой причине переоформление бумаг до сих пор не окончено. Возможно, до конца ноября 2000 г. объем уже обмененных обязательств все же достигнет 90% выпуска, но закрыть сделку по реструктуризации всего транша в этом году вряд ли удастся.
    Не следует ожидать серьезных уступок и от кредиторов Парижского клуба. Как правило, именно они первыми решают вопрос о возможности списания долга, и эти условия впоследствии воспринимаются частными кредиторами как своего рода ориентир для реструктуризации. В случае с Россией все вышло наоборот. Частные кредиторы, опасаясь полностью лишиться своих вложений, первыми подписали соглашение о списании долга, не дожидаясь решения Парижского клуба. Поскольку в результате традиционный порядок рассмотрения долговой проблемы был нарушен, возникли совершенно неоправданные слухи о том, что государственные кредиторы теперь будут вынуждены предложить России те же условия реструктуризации, что и частные кредиторы.
    К сожалению, это не так. Тот факт, что опубликованная правительством структура долга в полном объеме включает в себя долг Парижскому клубу, является лишним подтверждением того, что шансы хоть частично списать его ничтожно малы.
    Во-первых, Россия не входит в число стран, которые могли бы претендовать на рассмотрение такого вопроса в Парижском клубе. В 1996 г. Всемирным банком и МВФ была разработана система помощи 41 стране, испытывающей трудности с обслуживанием внешнего долга. Россия не подпадает под действие этой программы ни по одному показателю: ни по ВНП на душу населения (он должен быть ниже 695 долл.), ни по отношению дисконтированного объема долга к экспорту (он должен превышать 220%).
    Во-вторых, Россия является не просто должником Парижского клуба, она - еще и член клуба с 1997 г. На данный момент еще не было прецедента списания долга государству - члену клуба и скорее всего он создан не будет. Это противоречило бы самому принципу клуба кредиторов: как можно требовать от стран третьего мира финансовой дисциплины, если сами представители Парижского клуба не выполняют своих обязательств.
    Таким образом, несмотря на желание российского правительства использовать финансовый кризис для снижения общих объемов внешнего долга, ситуация для России по-прежнему остается напряженной. В частности, ожидаемый объем внешнего долга на конец 2000 г. будет фактически эквивалентен его уровню в 1998 г. (табл. 2).

    В краткосрочной перспективе инвесторов, однако, волнуют не показатели типа соотношения <объем долга/ВВП>, а совершенно простые вопросы: сможет ли Россия обслуживать свои обязательства или в недалеком будущем снова возникнет ситуация, когда государство откажется от выплат по ним?
    Первоначальный график платежей по внешнему долгу оставлял мало сомнений в неблагоприятном сценарии. Выплатить 22 млрд долл. в 2003 г., на который приходился пик платежей, в ситуации, когда годовые доходы федерального бюджета в лучшем случае составят порядка 30-40 млрд долл., было просто немыслимо. Но, если бы реструктуризация долга Лондонскому клубу сопровождалась рассрочкой платежей по Парижскому клубу, выплаты по внешнему долгу были бы сокращены до 15-17 млрд долл. (табл. 3).

    Основной вопрос теперь заключается в том, готов ли будет Парижский клуб согласиться с просьбой российского правительства о снижении ежегодных выплат.
    По одному из правил этой организации клуб рассматривает реструктуризацию долговых обязательств на срок, в течение которого у страны есть программа, согласованная с МВФ. Логика такого подхода прозрачна: кредиторы готовы идти на рассрочку выплат только при условии, если страна проводит реформы, которые в будущем повысят ее платежеспособность.
    У России в ближайшее время шансов подписать долгосрочную программу очень мало, так как из-за скандала о нецелевом использовании займа в 4,8 млрд долл. МВФ будет крайне трудно обосновать выделение кредита. Пока система Центрального банка России остается непрозрачной, в частности, пока ЦБР не выйдет из капитала российских загранбанков, фонд, возможно, постарается воздержаться от кредитования.
    По этой причине подписание программы с МВФ и соответственно решение о рассрочке платежей Парижскому клубу будут касаться только периода в год-два.
    С одной стороны, это создает неопределенность с объемами ежегодных выплат, но, с другой - дает определенную гибкость в решении проблемы государственного долга: в случае ухудшения внешнеэкономической конъюнктуры Россия сможет настаивать на более радикальной реструктуризации ее долговых платежей.
    Пока у российского правительства есть повод для оптимизма. Начало налоговой реформы с 2001 г. дает России веский аргумент на переговорах с государственными кредиторами. Кроме того, члены Парижского клуба готовы обсуждать реструктуризацию только одного года и, учитывая такой короткий срок, скорее всего пойдут на уступки.
    В то же время порядок выплат в 2003-2008 гг. показывает, что даже если Парижский клуб согласиться перенести большую часть своих требований на последующие годы, то без радикального изменения экономической ситуации вероятность долгового кризиса все равно очень велика.

    Удастся или нет России избежать долгового кризиса, будет зависеть от ряда факторов, в том числе и внешних.
    Во-первых, от состояния платежного баланса. Не секрет, что улучшением макроэкономических показателей в 2000 г. Россия главным образом обязана изменению конъюнктуры мировых цен на энергоносители. Высокие темпы экономического роста были достигнуты благодаря увеличению чистого экспорта; увеличение доходов федерального бюджета - благодаря экспортным пошлинам; стабильность рубля - благодаря значительному росту экспортной выручки.
    В перспективе на ближайшие несколько месяцев уже мало кто сомневается, что цены на Brent останутся на уровне около 30 долл. за баррель. Но в дальнейшем можно также с уверенностью предсказать их снижение, и до каких уровней тогда может упасть рынок, неясно. Прежде всего это будет иметь негативный эффект на доходы правительства: при снижении среднегодовой цены на нефть на 1 долл. за баррель федеральный бюджет теряет около миллиарда долларов в годовом исчислении.
    Во-вторых, неопределенной остается ситуация со счетом движения капиталов. Если бы в Россию начался приток иностранных инвестиций, то, возможно, улучшение баланса счета движения капитала помогло бы компенсировать вероятное падение цен на нефть и поддержать экономический рост, одновременно расширив базу налогообложения.
    Тем не менее ожидать массового притока инвестиций не стоит. Пока на валютном рынке России действуют жесткие ограничения, долгосрочные риски рублевых вложений высоки, а передел собственности в различных секторах промышленности не способствует повышению привлекательности российских предприятий ни для прямых, ни для портфельных инвесторов.
    В-третьих. Не будет преувеличением сказать, что последним шансом решить долговую проблему является начало налоговой реформы с 2001 г. Хотя краткосрочно снижение корпоративного налогового бремени означает потерю части бюджетных доходов, в долгосрочной перспективе это дает шанс собирать налоги с большего количества предприятий.
    Кроме того, в последнее время правительственные чиновники все чаще упоминают возможность инвестиционного кризиса, когда в результате нехватки вложений в основные фонды темпы выбытия мощностей достигнут угрожающе высоких значений. Налоговая реформа дает шанс избежать кризиса на микроуровне.
    В-четвертых. Политика внешних заимствований также будет иметь решающее значение для перспектив обслуживания долга в 2003 г. Если верить последним заявлениям правительства, то Министерство финансов РФ вполне осознает свою ответственность и не собирается размещать на мировых рынках еврооблигации, по крайней мере, в следующем году.
    Желание Правительства РФ обслуживать долги из доходов бюджета является исключительно положительным знаком и означает, что в будущем ежегодные платежи будут неизменны.